Хоккей
Денис Таипов
Григорий Панин: «Хартикайнену осталось выучить башкирский, принять ислам, переехать в Уфу и жить рядом с памятником Салавата Юлаева»
Большое интервью капитана «Салавата Юлаева» только о хоккее.
Неделю назад ГорОбзор.Ру выпустил первую часть разговора с Григорием Паниным. В ней не было ни одного слова о хоккее. Во второй части интервью капитан «Салавата Юлаева» рассказывает о том, как трудно засыпать после матчей, объясняет, почему Линус Умарк и Теему Хартикайнен – хоккейные космонавты и высказывает свое мнение по поводу перестановок в казанском «Ак Барсе».
«МЫ ДОЛЖНЫ СВОЕЙ ИГРОЙ ПРИВОДИТЬ ЛЮДЕЙ НА МАТЧИ»
– Григорий, судя по тому, сколько раз откладывалось наше интервью, становится понятно, насколько вы занятой человек. Расскажите, как проходит ваш обычный день в Уфе?
– Я просыпаюсь где-то за час до сбора, делаю обыденные дела, не завтракаю, только пью кофе и еду на тренировку. Если это игровой день, то после раскатки, я еду домой отдыхать. Потому что для нас очень важно – правильно питаться и восстанавливаться, как и для любого профессионального спортсмена. После тренировки – обед и сон, после которого едешь и готовишь непосредственно к игре: разминка, раскатка и сам матч. После игры – какой-то легкий перекус, потому что сразу кушать не хочется, и ты поешь уже где-то в час. Устаешь физически, а еще больше эмоционально, находишься в очень возбужденном состоянии, часто засыпаешь в два-три ночи.
– Многие игроки говорят, что тяжело засыпать после матчей…
– Тяжело, ты находишься в возбужденном состоянии. Сезон, не знаю, как для пацанов, а для меня очень тяжелый эмоционально. Все, что связано с происходящим вокруг команды: сильное напряжение, куча от любого твоего действия зависит исход момента, всего матча. Люди на трибунах смотрят и все замечают. Поэтому в каждой ситуации ты должен быть сконцентрирован, мобильным, кроме этого, надо подбадривать и поддерживать других, показывать что-то своим примером, не сдаваться. Плюс коммуникация в раздевалке и на скамейке. Но, как бы ни было тяжело, это интересно. Для меня хоккей – любимая работа, которая приносит удовольствие, а также финансовый доход.
– Вы сказали о болельщиках. В первой половине сезона у «Салавата» были полупустые трибуны из-за многих факторов, побили антирекорд посещаемости. Игрокам обидно в таких ситуациях?
– Какая может быть обида? С одной стороны, это не наш вопрос. С другой, мы должны показывать интересную игру для зрителя. Обиды не было никакой. Конечно, хочется видеть максимальную загруженность трибун. Все зависит от цены на билет, загруженности человека, времени и так далее. И самое интересное начинается в плей-офф, в играх навылет у нас были полные трибуны.
Григорий Панин в четвертом матче «зеленого дерби» прошедшего сезона / фото: Сергей Словохотов.
«АК БАРС» С КВАРТАЛЬНОВЫМ СТАНЕТ НАПОРИСТЕЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНЕЕ»
– В новом сезоне шесть «Зеленых дерби». Леонид Вайсфельд как-то сказал, что ему не нужны четыре матча с Казанью, лучше в плане результата провести четыре игры с новокузнецким «Металлургом»…
– Он же говорил как руководитель. Четыре матча с новокузнецким «Металлургом» – это, грубо говоря, 12 очков при должном подходе к игре. Шесть матчей с «Ак Барсом» – неизвестно, как сложится. Поэтому он имел в виду, что это, те самые очки, которые команда может не добрать по ходу чемпионата для определенного места. Потом в конце смотришь в таблицу: «А вот здесь мы не добрали, здесь ошиблись». Из мелочей складывается командное место по итогу чемпионата.
– А что лучше для вас?
– Конечно, шесть матчей с «Ак Барсом»! Это же интересно, накал. Все прекрасно понимают, что для двух республик матчи имеют огромное значение. Сами зрители и болельщики подогревают к нему интерес. Мы тоже, выходя на лед, все понимаем. Можно сказать, мини-финал чемпионата России. Классно! Для меня это круто.
– В прошлом году у «Салавата» не задалось «Зеленое дерби» с первого матча. Вели после двух периодов 4:1, а потом проиграли в овертайма. В четырех матчах одна победа. Сильно переживаете после поражений от «Ак Барса»?
– На самом деле, по игре матчи складывались для нас хорошо, но по результату – нет. Это то, о чем я говорил – потеря концентрации, расслабленность в каких-то моментах. Сам я переживаю много, особенно заходя в раздевалку. Помню, еще в позапрошлом сезоне проиграли 0:5. Это очень неприятно, когда проигрываешь безвольно или ведешь в счете, а потом уступаешь. В равных матчах ты понимаешь: «Да, где-то в одном моменте проиграли, где-то были сильнее». Нужна работа над ошибками, просмотры моментов, из чего сложилось поражение.
– В этом году с поста главного тренера ушел Зинэтула Билялетдинов и пришел Дмитрий Квартальнов. Вы играли под руководством двух тренеров. Как думаете, «Ак Барс» станет сильнее со сменой специалиста?
– Я думаю, «Ак Барс» станет напористее, эмоциональнее, физическая подготовка станет лучше, хотя при Билялетдинове тоже с ней все было хорошо. Я помню Квартальнова, думаю, для команды он окажет положительный эффект. Билялетдинов – великий тренер, при нем клуб выиграл три кубка, два из которых были самыми первыми. Всегда можно говорить что-то, но на деле может оказаться совсем по-другому.
Линус Умарк в финале Восточной конференции / фото: Кирилл Таипов.
«Я НЕ СУПЕРХОККЕИСТ, НЕ КОСМОНАВТ, КАК УМАРК И ХАРТИ»
– Прошлая регулярка была очень тяжелым периодом для команды. Цулыгин говорит, что не читает прессу, а вы человек медийный, наверняка многое видели…
– Прессу не читаю, но многое видел. Честно могу признаться, все, что касается хоккейных пабликов, сайтов – не читаю. Могу прочитать то, что выскакивает в инстаграме, а все остальное не смотрю. Не нужно забивать этим голову. Я стараюсь переключаться на другие вещи.
– Все равно шквал критики вы наверняка на себе почувствовали? Хоккеисты – обычные люди, в вакууме не живут.
– По большому счету, мы действительно живем отдельном вакууме. Но даже в него всегда проникает негатив. Да, были моменты достаточно неприятные, связанные с болельщиками. Когда ты играешь, а люди начинают уходить. Но я ставлю себя на их место: будучи не профессиональным спортсменом, а болельщиком, я прихожу на хоккей и хочу получить удовольствие. Если вижу, что команда проигрывает, играет безвольно, не выкладывается – понятно, что мне это не будет нравиться, и я не буду получать удовольствие. Соответственно, человек выражает свои негативные эмоции через социальные сети, корреспонденты через новостные порталы. Это совершенно нормальные вещи. Я просто для себя делаю выводы, что это наша задача – привести болельщика и удержать. Это как в бизнесе, когда приводишь к себе клиента, помимо того, что ты должен для него сделать так, чтобы ему было хорошо, тебе нужно, чтобы он приходил снова. Такое вот сравнение. Да, сезон никогда не складывается полностью гладко и в каком-то суперпозитиве. Всегда бывают негативные моменты – это все нормальные вещи.
– Что было самым сложным по ходу регулярного чемпионата, когда следовала череда поражений?
– В этот период сложнее всего было остаться командой, не развалиться. Понятно, что у нас происходили определенные события: приходит новый тренер, собирается новый коллектив. Для становления единого коллектива нужно какое-то время. Все получают опыт. Ребята смотрят друг на друга, кто и как себя ведет на льду и вне его. Также тренеры на нас смотрят, кем мы являемся. Если ты хороший хоккеист, это еще не значит, что ты хороший человек. Внутренняя часть – тоже очень важная составляющая, поэтому тяжелый период мы перенесли с достоинством, а в плей-офф показали хороший результат. Мы смогли показать командную игру, сплоченность. Это видели все. Даже после вылета я не слышал ни одного негативного отзыва. Люди в городе подходили и благодарили, говорили, что мы молодцы.
– Можете назвать ключевой момент сезона, который поменял все?
– Такого не бывает, чтобы в какой-то день все разом изменилось. Идут поступательные шаги. Команда – это целая система: от руководства республики, клуба, тренеров и игроков. Руководители доверяли тренерам, специалисты нам, а мы воспроизводили все это на льду. Такой организм, в котором должно все работать. И важная составляющая заключается в доверии. У нас же были и в раздевалках собрания, и руководители заходили, никогда не было никакой паники. Это очень важные моменты, которые повлияли на становление команды и результат.
– Все говорят об отличной атмосфере внутри команды. Что вы делаете как капитан, чтобы поддерживать эту обстановку?
– Не могу выделить конкретно свои действия. Мне кажется, это связано с общим взаимодействием. Я могу подбодрить, производить коммуникацию между тренерским штабом и командой. Также с кем-то надо поговорить, кого-то похвалить, а кого-то наоборот. Все люди разные. Кого-то надо по головке погладить, а кого-то – поругать. В основном я не сторонник, чтобы кого-то унижать. Человеку всегда надо дать какое-то время и возможность осмыслить свои действия, так же, как и я свои. Стараюсь ставить себя на его место. А то, что касается моих действий, наверное, это какие-то моменты на льду. Я не стесняюсь говорить, что я не суперхоккеист, не космонавт, как Умарк и Харти. Я могу доказывать своей работой, напористостью, отношением к делу, эмоциональностью, мне никакой момент не бывает безразличен.
Григорий Панин в финале Восточной конференции / фото: Кирилл Таипов.
«ПЕРВЫЙ МАТЧ С «АВАНГАРДОМ» БЫЛ ПОД НАШУ ДИКТОВКУ, ЧУВСТВОВАЛИ, ЧТО СОПЕРНИК ИГРАЛ ОЧЕНЬ НАСТОРОЖЕННО»
– «Салават» провел в плей-офф, как минимум, два матча на нереальном уровне: третья игра в серии с «Металлургом» и «Авангардом». Объясните, как вы вышли с таким настроем на эти два матча?
– Не могу сказать. Это внутри каждого человека. Когда ты анализируешь игру после поражения или победы, то все равно понимаешь какие-то ошибки. Также есть спортивное самолюбие и злость. Я сам не знаю, с чем это связано. Конечно, хоккеисты всегда настраиваются на игру. Но бывает так, что игроки выходят с таким настроем на матч, что, кажется, они способны выиграть сейчас чемпионат мира или олимпиаду.
– В третьем матче с «Магниткой» и «Авангардом» казалось, что вы выплеснули все эмоции, которых не хватило в четвертых играх…
– Да, так бывает. Игры идут через день. Из-за большого выплеска эмоций в матче, следующий может оказаться сложным. Такие моменты очень энергозатратно эмоционально и физически. Поэтому случаются ошибки и провалы. Все очень тонко работает и настраивается.
– Чего не хватило «Салавату» в серии с «Авангардом»?
– На самом деле, много факторов, из-за которых все так сложилось. Не хватило глубины состава, было много травм. На льду не оказалось Бурдасова, который весь сезон был на ведущих ролях, может как раз его броска не хватило, чтобы забить. Мелких факторов достаточно много набирается. По итогу выливается как раз в перебор эмоций на один матч, где-то в минимальные ошибки, иногда даже детские. В первом матче мы тоже вели, а потом напропускали необязательные голы из-за своих же ошибок. Все складывается из мелочей.
– Цулыгин сказал, что если бы смогли выиграть первую игру с «Авангардом», то серия могла сложиться по-другому». Считаете ли вы, что это был ключевой матч серии?
– Да, первый матч был под нашей диктовкой. Как ни странно мы чувствовали, что пацаны из «Авангарда» играли настороженно, у них не было обычной раскрепощенности. Играли по тактике: через борт бросил, побежал. Делали одно и то же, что им говорили. Могу согласиться, что это был один из ключевых матчей серии.
– Вы сказали, что у «Авангарда» не было обычной раскрепощенности. Как думаете, это связано с мощной игрой «Салават» в сериях «Металлургом» и «Автомобилистом»?
– Вполне возможно. Никто не ожидал, что мы пройдем «Металлург». Какой там «Салават»? «Магнитка» сейчас 4:2 или 4:1 сделает, а Уфа в отпуск поедут отдыхать. Никто в отпуск не хочет ехать в феврале, когда начинается плей-офф. Потом у соперников присутствовала настороженность, они видели, как мы собрались. В конце финала Востока им повезло. Везет тому, кто везет.
– Расскажите о своей травме в четвертом матче с «Авангардом».
– Было неудачное столкновение, я прижимал Тальбо к борту, а мою ногу как-то захлестнуло в обратную сторону, ударился о конек. Получил неприятный разрез. Я когда зашел к доктору, сказал: «Давай – зашивай, я пойду дальше играть». Он на меня посмотрел и ответил, что так не получится. Поэтому меня отвезли в больницу.
– В этот момент забили гол. Вы видели?
– Не видел, но потом понял, что наши забили, когда болельщики стали кричать. Мне еще передачу голевую записали вроде бы (смеется). Я сам в тот момент на ногу встать не мог, потому что разрезало мышцы. Сначала вообще не понял, что произошло. Потом я лег, смотрю у меня кровь и разрез на гетре. Затем в медкабинете все увидел.
«САМОЕ ГЛАВНОЕ – НЕ СТЫДНО ПЕРЕД САМИМИ СОБОЙ ПОСЛЕ ВЫЛЕТА ОТ «АВАНГАРДА»
– Сколько раз хватались за голову в шестом матче, когда смотрели со стороны?
– Вот вообще самое стремное – стоять и смотреть хоккей, когда ты не принимаешь участие. Ну, сколько раз хватался за голову – не знаю (улыбается). Стараешься не показывать эмоции, а внутри очень переживаешь, когда пацаны играют, и происходит какой-то опасный момент. В любом случае, заходишь в раздевалку, подбадриваешь, говоришь какие-то мотивационные слова. Эмоционально тяжело переживать, когда ты не на льду. Если ты там, то все спокойнее. Не играть – намного хуже, чем играть (смеется).
– Команда долго отходила от вылета?
– Самое главное – не было стыдно перед самими собой. Мы прекрасно понимали, что каждый выложился на 200-300%. Было не стыдно смотреть друг другу в глаза, выйти в город. Люди тоже понимают, что парни – молодцы, старались, бились, немножко не хватило. Сразу после поражения, первые эмоции – опустошение. Сезон заканчивается, ты понимаешь, что игр не будет, стадион пустой, все страсти прошли.
– В прошлом году вы давали интервью, в котором рассказывали об особенностях работы с Вестерлундом. Можете рассказать, в чем особенность Цулыгина? Есть ли отличия от Вестерлунда?
– У каждого есть отличия друг от друга. Они же не роботы. У тренеров есть свои особенности: какие-то моменты на льду и вне его, профессиональное отношение, тактика. Самое главное отличие – то, что тренер тебе доверяет, не ломает команду, не прибивает кого-то индивидуально. Поэтому благодарен обоим специалистам.
– С Цулыгиным команда стала более раскрепощенной?
– Такого нет в любом случае. Нет раскрепощенности. С каждого есть спрос. Каждый должен знать свою ответственность, понимать свои сильные стороны, что я могу делать, а что – нет. Раскрепощенность – это одно, а зона ответственности – другое. Спрос за результат идет со всех.
– Драка в раздевалке с Ткачевым помогла команде с настроем? Или это было просто на эмоциях?
– Конечно, помогла. Это и эмоции и заряд небезразличия каждого. Все должны делать одно.
– Драка была жесткой?
– Да нет (улыбается). Не было никакой жесткой драки, просто потолкались и все. Он молодой пацан, я эмоциональный. Потом я нему подошел, сказал: «Вов, извини, сам понимаешь – эмоции». Он все понял. Это игра, каждый хочет выиграть.
Теему Хартикайнен / фото: Кирилл Таипов.
«ХАРТИ ОСТАЛОСЬ ВЫУЧИТЬ БАШКИРСКИЙ ЯЗЫК, СДЕЛАТЬ ОБРЕЗАНИЕ И ПЕРЕЕХАТЬ В УФУ»
– В чем уникальность Умарка?
– Да во всем он уникальный, какой параметр не возьми. У него нет каких-то мощных физических данных, но он хорошо катается, обладает техникой, виденьем поля, плюс офигенное чувство дистанции, что очень важно. Он может чувствовать каждый сантиметр, миллиметр, чтобы шайбу не выбили, где-то грамотно прикрыть корпусом. В этом его космический уровень, поэтому Линус – один из самых звездных игроков КХЛ. Он может обыграть спокойно пятерых или одного игрока несколько раз.
– Вы играете в паре с Ларсеном, который часто подключается в атаку. Какой у вас план на игру?
– Если он подключается, то я его страхую.
– Но вы же остаетесь один сзади.
– У Филиппа прекрасное катание, с которым он может справиться и вернуться на свое место. Даже если Ларсен бежит вперед, то это не безголовое подключение, типа убежал в атаку, затормозил, провалился и там остался, а на меня выходят два в одного или три в одного. Это все тактические моменты. Его в том году Кемппайнен страховал или я. Должны быть командные действия. Да, иногда бывают провалы, но это единичные случаи.
– Часто бывает, что легионеры отделены от остальной команды, общаются только между собой, а в Уфе все вместе. Как удалось так сплотиться с иностранцами?
– Ну, смотрите. Я в Уфе два года, а Харти тут уже столько лет. Ему уже ключ от города и от всего можно вручать. Он тут дольше всех, из тех, кто находится в команде. Ему осталось выучить башкирский язык, принять ислам, переехать в Уфу и жить возле памятника Салавата Юлаева.
– Обычно легионеры все равно как-то отделены от команды...
– Так получилось за счет общения, разговоров. В любом случае, так как им легче понимать друг друга, то в некоторых моментах они ближе друг к другу. Но в команде мы всегда вместе. Я за то, чтобы мы не разделяли себя нигде. Рестораны, перелеты, тренажерный зал – мы все вместе. Из этого строится команда, а не когда кто-то отдельно. Они тоже все понимают. У россиян к ним хорошее отношение.
Досье ГорОбзор.Ру
Григорий Панин
Дата рождения: 24 ноября 1985 года.
Место рождения: Караганда (Казахстан).
Рост: 182 сантиметра. Вес: 91 килограмм.
Карьера: «Лада» (Тольятти) – 2002–2007; «Ак Барс» (Казань) – 2007–2014; ЦСКА (Москва) – 2014–2017, «Салават Юлаев» (Уфа) – с 2017 года.
Достижения: обладатель Кубка Гагарина (2009, 2010), чемпион России (2009, 2010, 2015), серебряный призер молодежного чемпионата мира (2005), обладатель Континентального кубка (2008), обладатель Кубка континента (2015, 2016, 2017), бронзовый призер КХЛ (2019).
Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook
