«Забыть невозможно»: интервью с известным судмедэкспертом Башкирии Айратом Халиковым

Кафедра судебной медицины во втором корпусе БГМУ встречает неожиданным музеем - вокруг стеллажи с костями двухтысячелетней давности, экспонатами в формалине и  вековыми останками. Кабинет заведующего тоже под стать - на столе расположены черепа, а на стенах средневековые картины со сценами вскрытий. Хозяин этих владений - 43-летний судмедэксперт Айрат Халиков - несмотря на  молодость, добился немалых высот в своей профессии. У него на руках дипломы судмедэксперта, хирурга, пaтoлoгoaнaтoма. Он - единственный в Башкирии доктор наук и профессор судебной медицины. Айрат Анварович состоял в общественном совете МВД, до сих пор продолжает консультировать ведомство. С первого взгляда напрашивается вывод - это человек, влюбленный в свою профессию.

О выборе профессии, предназначении и сути судебной экспертизы

«На мой взгляд, это одна из наиболее интересных областей медицины, да и в целом науки. Может быть, 50-100 лет назад я бы не выбрал эту специальность, потому что не было таких технологий и методик. Максимум, что тогда можно было сказать - с какой силой произошел тот или иной удар, насколько извращенный ум у преступника и описать повреждения.

Человек и человеческий организм — самая большая загадка. Хочется докопаться до сути и истины, когда мы должны ответить на вопрос о причинах смерти. Например, человека ударили, он падает, ударяется  затылочной областью о тротуар и умирает. От экспертизы зависит судьба человека. Если она сделана некачественно, то тот, кто должен сидеть в тюрьме, гуляет и наслаждается свободой. А тот, кто не виноват или виноват в наименьшей степени,  может получить 8 лет тюрьмы. Когда еще учился в школе, помню, один мужчина показывал экспертизу доктору, моему родственнику-травматологу,  где были переломы ребер по нескольким анатомическим линиям, комплексный перелом костей таза, повреждение костей черепа со сплющиванием и так далее. На тот момент  осудили этого человека на 8 лет, якобы он нанес такие повреждения. Да, была драка, но те травмы,  которые описывались в той экспертизе, никак не мог нанести человек. Оказалось, их погибший получил в ДТП. Его сбила машина и уехала, но свидетелей не было. А вот очевидцев драки было великое множество. 

Наша специальность имеет колоссальное значение, на основе результатов и выводов мы помогаем следствию найти не только преступника, а группу злоумышленников. Тем самым спасти, в отличие от лечащих врачей, безусловно, мы их ценим и уважаем, десятки и сотни жизней. Но лично в моем понимании - скучновато заниматься одним пациентом неделями и месяцами. Следующая причина, по которой я выбрал эту профессию, это польза для самого себя, близких и окружения. Взгляд изнутри, например, когда видишь последствия курения и алкоголя. Вот эти все причины в совокупности вызвали неподдельный и истинный интерес к этой специальности».

О статистике смертности, врачебных ошибках и профессиональной ответственности

«В нашей стране основная масса людей погибает из-за злоупотребления алкоголем. Это колоссальные цифры — 500-700 тысяч человек в год.  Не только из-за отравления, это и совершение преступлений в алкогольном опьянении, и езда в нетрезвом виде, и так далее.

На втором месте - врачебные ошибки. Это добросоветственное заблуждение медика, когда отсутствуют признаки халатности или невежества. Вот разобраться: то ли это врачебная ошибка, то ли это халатность - достаточно сложно. С одной стороны здесь потерпевшие, с другой — врач или группа медиков.  Такие случаи самые интересные, но и крайне нужные. Ну, например, оставили инструмент в брюшной полости. Человек жил с зажимом в организме, жаловался на боли периодически. Затем ему все-таки сделали рентген, оказалось, что 14 лет назад во время операции в нем оставили зажим длиной 20-22 см. Но этот случай, я бы сказал, вызывает еще положительные эмоции, поскольку человек все еще живой. Потому что у него была избыточная масса тела, он мало двигался и резких движений не делал. В последующем нашли инструмент и извлекли. Он был уже ржавый, сросшийся с тканью  и органами брюшной полости.

Без результатов экспертизы руки следствия и суда связаны. Им необходимо объективное заключение с конкретными выводами. Здесь есть тоже моральные сложности. Потому что когда в суде ты выступаешь, от тебя требуют конкретного ответа: да или нет, а не только: исключается, вероятно или нет. От этого зависит судьба человека. Вот он сидит на скамейке, пусть и за решеткой, и ты должен  абсолютно четко понимать степень ответственности за свои слова. Тем более, когда выступаю я, единственный профессор в республике в данной области. Ладно, мой ученик ошибся. Но мне ошибаться нельзя, Если буду ошибаться я, то скажут, что наша вся судебная медицинская служба такая. Поэтому народный принцип — 7 раз отмерь, если не семь, то может 17, 70 раз, и один раз отрежь, действует как у сапера».

Об интересных и жутких случаях из практики и профессиональной деформации

«Неравнодушным меня оставляют исследования детей. Именно детей, которые погибли по вине взрослых, в частности родителей, по неосторожности. К примеру, 8-летний ребенок колпачок проглотил. На фоне полнейшего здоровья красивый ребенок оказался  у меня на столе. При всем желании такое забыть невозможно. Может, нужно, наоборот, рассказывать как можно больше, чтобы люди соблюдали должную осторожность по отношению к детям, родным и близким.  Я как-то вскрывал на первом году своей практики девушку-спортсменку. Она умерла скоропостижно у себя дома, занимаясь домашними делами. Было ей 22-23 года, причина смерти - банальный миокардит. То есть она болела простудными заболеваниями, видимо, до конца не вылечилась. И в конечном счете дело дошло до миокардита. Особых жалоб не имела и не озвучивала. Такие случаи, конечно, запоминаются. Что касается детей, я по мере возможности старался отказываться от исследования детских тел, несмотря на опыт, это тяжело. Тем более, когда сам являешься многодетным отцом, это накладывает свой отпечаток. Имеет место быть профессиональная деформация, в правильном понимании этого слова. 

А случаи, связанные с громкими делами. Виолетта Токарчук, например, там помогла ДНК-экспертиза, преступника нашли. Вот недавняя история с мальчиками [братья Мазовы], два сына и отец. Мужчина, по нашему предположению, причастен к тому, что нашли тела детей. Комментировать в деталях такие истории не люблю, с одной стороны - следственная тайна, с другой - говорить по общему счету нечего, потому что причина смерти достаточно очевидна. 

Железнодорожные травмы, маньяки-преступники.... С целью сокрытия преступления голову спрятали в водоеме, тело — в камышах. Здесь ничего страшного я не вижу, по большому счету. Это жизнь, это работа. Но я на втором месяце практики работал  в дежурной части. Было интересно «ездить по трупам», как в фильмах и детективах, со следователем. И когда мы зашли в одну квартиру, увидели трупы женщины и трех детей. Причем у детей колото-резаные ранения, понятно было, что их пытали. Оказалось, что недавно они продали квартиру. Муж был на вахте.  Возможно, преступники не смогли получить информацию от матери о деньгах и перешли к детям. В последующем оказалось, что этих денег вовсе не было. Муж их забрал и держал в другом месте. Если бы эти тела были по отдельности на исследовании, не так воспринималось бы. В последующем отец этих детей зашел в квартиру и обратил внимание на пол.

Он спросил, почему они полы покрасили и ничего ему об этом не сказали, еще и в такой цвет. А полы не были покрашены. Просто это была кровь. Именно такие случаи не забываются. Стараешься о них как можно меньше думать, но из них нужно извлекать опыт, и обязательно им делиться». 

О кадровом дефиците, зарплате и психологической помощи

«У меня 30 ординаторов, в России больше всего.  Причем из разных регионов: это и Казань, и Санкт-Петербург, Пенза и Екатеринбург. Вот сейчас кадрового дефицита нет. Мы проводим конкурс среди тех, кто окончил высшее медицинское образовательное учреждение с красным дипломом. Это те студенты, которые занимались в студенческих кружках, статьи научные пишут в журналах высшей аттестационной комиссии. Мы даже на зарплату 4-5 тысяч лаборанта не берем, если у него нет интереса к судебной медицине.  Если более подробно: нужно закончить медицинский университет, именно факультет лечебный или педиатрический. В последующем поступить в ординатуру на два года.   

Из нашей профессии уходят только на пенсию или по болезни. А вот из других медицинских специальностей к нам приходят много. И хирурги, и рентгенологи, и даже гинекологи. А из нашей специальности никто уходить не хочет. Я ни одного достоверного случая не знаю, только если по состоянию здоровья.  Как говорят, вперед ногами выносят нас из наших экспертных учреждений. Насчет зарплаты все достаточно относительно. Начинающий специалист, ему 25-26 лет, он может 70-80 тысяч получать. Но надо учитывать, в каких условия он работает: повышенный риск, вредные условия труда и риск заразиться инфекциями, как туберкулез и коронавирус. В последующем, учитывая стаж, повышение категории, его зарплата может быть и 100 тысяч и более.

К профессии надо правильно относиться. Если простой человек зайдет, скажем, в ожоговый центр или в отделение гнойной хирургии, он получит более пессимистические впечатления, нежели в морге. В нашу профессию не попадают случайные люди.

У нас подавляющее большинство - девушки. Молодые, красивые девушки, которые улыбаются и радуются жизни и не нуждаются в психологической помощи.

Гораздо более сложной является работа в стационарах - каждому объяснить, показать и выслушать все, что они думают о медицине в целом. Этим специалистам нужна психологическая поддержка».

Справочно:

Кафедра судебной медицины в Башкирском государственном медицинском университете была создана в 1929 году доктором наук и профессором Василием Кузнецовым. Знаменитый эксперт в своей области прославился тем, что защищая научную работу на соискание звания кандидата, получил звание доктора наук. 

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook