Алалыкин – тренировки по советам Дацюка, откат Ламсы и шанс от легионеров в плей-офф

Большое интервью с одним из самых перспективных нападающих «Салавата Юлаева».

В прошедшем плей-офф КХЛ молодежь «Салавата Юлаева» удивила хоккейную общественность своей игрой и заставила о себе говорить. После отъезда легионеров из уфимского клуба на помощь экстренно вышли дебютанты игр на вылет и помогли команде пройти первый раунд Кубка Гагарина. «Горобзор.Ру» пообщался с одним из самых перспективных нападающих «Салавата» Данилом Алалыкиным. В интервью нашему изданию он рассказал:

• Для чего хоккеисты смотрят видео своих матчей;
• Кто стал главной причиной поражения в серии с «Трактором»;
• Как он не мог вернуться на лед в пятом матче и какой диагноз ставили врачи;
• О секрете системы Ламсы; 
• Разговоре с Амировым и его болезни; 
• И успешный тренировках Дацюка, о которых рассказывает Тихонов.

Фото: Сергей Словохотов

«ПЕРЕСМАТРИВАЮ ИГРЫ И СТАНОВИТСЯ СПОКОЙНЕЕ»

– Данил, сколько раз вы пересматривали серию с «Трактором»?

– Несколько. Пересмотрел каждую игру. Даже когда дома нечем заняться, я включаю матчи с «Трактором» и смотрю их. Каждую игру точно два раза пересмотрел.

– Какие мысли у вас от просмотра матчей?

– Когда смотришь матчи со стороны, понимаешь, где можно было сыграть по-другому. Не так-то просто смотреть матчи и видеть то, что можно было бы исправить.

– А для чего вы пересматриваете матчи? Это же тяжело с психологической точки зрения.

– Меня научил пересматривать матчи мой детский тренер. Смотрели игры, даже когда 12 лет было. По два-три часа сидели. Хоккеист всегда должен учиться, по видео понятно, где ты допустил ошибку. Смотришь и видишь, как надо было покатить на соперника, где в тело сыграть, где просто шайбу забрать. Все хоккеисты смотрят игры, нам же не просто так их присылают после матча. У меня нет такого, что отправили смены, я их открываю и сразу закрываю с мыслями: «Ой, да тут все понятно». Просматриваю все моменты, и мне становится спокойнее. Я не нервничаю из-за того, что сделал действие не так. Наоборот, рассматриваю все, как урок, с выводами.

– Как вы отмечаете себе моменты, которые нужно исправить?

– Я включаю видео на большом экране, смотрю по два-три раза каждую смену. Также у моего агента есть помощник, который делает мне разборы. С ним смотрим, общаемся.

Фото: Сергей Словохотов

«ХОТЕЛ ВЕРНУТЬСЯ НА ЛЕД В ПЯТОМ МАТЧЕ, НО МЕНЯ ШАТАЛО»

– Давайте вернемся к серии с «Трактором». Многие говорили, что у «Салавата» нет шансов даже на то, чтобы выиграть один матч в серии. Вы чувствовали, что Челябинск – явный фаворит?

– У нас была уверенность в себе с первого матча. Мы знали, что можно проходить дальше. Она была до последнего матча. Но, к сожалению, нам не хватило…

– Опыта?

– Да, он сыграл большую роль в этой серии. Про наше молодежное звено скажу: мы создали много моментов, но не хватало реализации. Думаю, нужно было играть хладнокровнее и грамотнее.

– Можно сказать, что исход серии решили не игра и тактика «Трактора», а один Роман Вилл?

– Да, это так. Счет в серии был 2:2, в пятом матче он вытащил все. Пропущенный гол из-за ворот его не выбил из колеи, он собрался и реально дотащил «Трактор» до победы. По ходу всей серии Вилл держал высочайший уровень. Он спасал тогда, когда казалось, что мы точно сейчас забьем.

– Когда вратарь соперника действует так, у нападающих опускаются руки?

– У меня наоборот появляется агрессия, думаю: «Блин, да почему мы не можем ему забить?». И я завожусь все сильнее, становлюсь злее. Бывает доброкачественная агрессия, а есть та, которая делает только хуже. Я вот злился, что у меня не получается.

– В пятом матче серии вы получаете удар в голову и уходите в раздевалку, не доигрываете матч до конца. Я знаю, что вам было плохо, вы пропустили тренировку перед шестой игрой, но вышли на матч. Расскажите о своем состоянии в тот момент.

– Было непонятное состояние. Не понимал, есть ли сотрясение. Я хотел вернуться на лед и в пятом матче. Встал со льда, пошел в раздевалку и меня шатало. Утром тоже было тяжело, голова кружилась. Я не вышел на тренировку, работал с доктором. Но на следующее утро все как рукой сняло. Я проснулся в день игры, и ничего не болело. До этого было подозрение на сотрясение. У меня такой характер, что я не могу не выйти на лед. Начинаю думать, что будет без меня, а если проиграем, то я подведу ребят. Понятно, что есть внутренние опасения, но в такие моменты они отходят на второй план. Само попадание получилось не совсем удачным. Легкий нокаут. Альберт Яруллин после шестого матча подъехал, извинился. Он думал, что не попал мне, крикнул пару слов мне об эпизоде во время пятого матча (улыбается). Я изначально был готов к столкновению. Знал, что мы бежим вдвоем и будет удар. Но я не думал, что мне клюшкой по носу попадут.

– Мне сказали, что после шестого матча на вас не осталось живого места, одни побои…

– Не знаю. Но точно скажу, что голова без остановки кружилась, я никому не говорил об этом. Через два дня все прошло. Тут еще такой момент: было полное опустошение, сезон окончился, мы проиграли. С психологической точки зрения было тяжело.

Фото: Сергей Словохотов

«ТРАКТОР» НЕ МОГ ВОЙТИ В ЗОНУ»

– Первый матч серии с «Трактором» многие не могли смотреть из-за скучного хоккея. Одна заброшенная шайба, минимум моментов. Вам самому интересно играть в такой закрытый хоккей?

– Я разговаривал с отцом на тему этого матча. Он мне говорит: «Вы играли не в хоккей, а в шахматы. Гроссмейстерский поединок, в котором каждый из оппонентов ждал ошибки соперника». И я с ним полностью согласен. Мне было интересно сыграть в такой хоккей, это опыт. Надо уметь играть в любом стиле. Мне очень понравилась та игра, это был тактический поединок. Диванные зрители любят, когда есть обилие голов, большое количество комбинаций. Но есть и другой, тактический хоккей. «Трактор» толком не мог раскатиться, зайти в зону. Они либо вбрасывали шайбу на проброс, либо мы подбирали ее и бежали в контратаку. Я скажу, что мне первый матч очень понравился, он был интересный.

– Согласны, что третий матч сети с «Трактором» получился в плане выполнения тактики лучшим в сезоне?

– Возможно. Но там была важна еще одна составляющая. Кому бы вы ни посмотрели в глаза в том матче, все были настолько голодные и злые до победы! Нереальный настрой, все заряжены. К сожалению, у этого запредельного настроя есть один минус. Мы выходим на следующий матч, и не хватает эмоций, все отдали в прошлой игре. Я помню, как в детстве смотрел хоккей и видел, что «Салават» просто сносит своего соперника. А потом в следующей встрече что-то происходит. Я сам сейчас попал в эту ситуацию и до сих пор не могу понять, почему не хватает эмоций.

– Настрой «Салавата» удивляет многих. Расскажите, из чего состоит такая высокая эмоциональная составляющая, как команда до нее доходит?

– Перед каждой игрой у нас все одинаково. Те же разговоры, та же поддержка партнеров по команде. Но в тот момент мы сидели и видели, что у каждого накопился всплеск эмоций, мы поймали одну волну, все загорелись.

– Влияет ли на настрой команды сумасшедшая поддержка уфимских трибун?

– Еще во время серии с «Сибирью» я обращал внимание на болельщиков. Когда проиграли третий матч, я думал о том, какие же громкие фанаты в Новосибирске. После четвертого мы полетели в Уфу, и я знал, что мы выиграем пятый матч. Потому что у «Салавата» фанаты еще громче. Понимал, что будет невероятная атмосфера, которая погонит нас вперед и будет давить на «Сибирь». У меня была уверенность, что серия закончится в пятом матче. Все говорят, что против «Салавата» в Уфе играть тяжело.

– Вы начали говорить про серию с «Сибирью». Почему в Новосибирске получилось два разных матча? В первом вы мучались, а во втором сыграли просто идеально.

– Эмоции в первом выездном матче с «Сибирью» были совершенно другие. Их как будто местами не хватало. А во второй игре с первых минут побежали вперед. Пытались сделать так, чтобы «Сибирь» не завелась от трибун. Да, было пару моментов, когда они получали заряд, но мы их сразу могли успокоить.

– Вы слышите во время матчей конкретные слова, кричалки или просто шум?

– Шумовой завес. Мне всегда нравится играть в Уфе. Вот представьте, вы только отобрали шайбу, начинаете бежать вперед - и шумовая волна, уже вся арена гонит тебя вперед, забываешь, что устал. А если теряешь шайбу, то слышишь массовый вздох и слово: «Эх…». Это играет большую роль, поверьте.

Фото: Сергей Словохотов

КАК ВЫСТРАИВАЛАСЬ СИСТЕМА ЛАМСЫ

– Все говорят о системе игры Томи Ламсы в обороне. Первый и третий матчи с «Трактором» доказали, что она работает. Расскажите, в чем ее секрет?

– У нас не сложная система, мы ее поняли. Если говорить об откате в средней зоне, то он работает хорошо. Я не могу раскрыть всех секретов, но скажу вам так: когда все получается, соперник теряется, не знает, что делать с шайбой, и сам отдает ее нам.

– Было интересно, как вы открываетесь, когда начинаете атаки с раската. Тренеры ставили задачу открываться друг под друга?

– Да, у нас в атаке всегда должно быть 2-1, чтобы мы открывались друг под друга. Это делается для возможности в трудном моменте просто откинуть шайбу и чтобы твой партнер стоял рядом, забрал ее спокойно. Если идет вброс шайбы, то не надо просто катить за ворота. Задача была в том, чтобы вернуться в центр и из этой позиции реагировать, куда бежать. Когда все получалось, как просили тренеры, против нас было невозможно играть. Мы впятером догоняли соперника на красной линии, и все были на уровне шайбы. Вроде получил шайбу на синей линии, начинаешь атаку, поднимаешь голову, а на красной линии тебя встречают пять зеленых человек. Что делать в такой ситуации? Они откидывают ее, отдают нам. Очень интересная система.

– Как выстраивается такая система: с помощью теории или практики?

– Это видео и практика. Смотрим разбор, делаем на льду. Больше даже практика. На тренировках Томи просил, чтобы мы всегда делали возврат в центр, когда идет заброс. Все строго, как в игре. Вот так это и вырабатывается. После каждой игры мы смотрели разбор нашего отката. С каждым разговаривали и показывали, что нужно делать.

Фото: Сергей Словохотов

«ПУСТОЗЕРОВ – НЕБОЛЬШОЙ ПРОВОКАТОР. ПРОТИВ НЕГО НЕПРИЯТНО ИГРАТЬ»

– Когда «Салават» покинули легионеры, вы поняли, что получаете самый большой шанс в карьере на данный момент?

– Да. Не знаю, у кого еще может появиться такая возможность проявить себя. Мы сыграли полноценный плей-офф, для нас с Алексеем Пустозеровым это вообще был первый полноценный сезон в КХЛ. Огромный опыт получили. Даже старшие ребята говорили, что нам очень повезло в этой ситуации, с каждой игрой мы получаем бесценный опыт. Не знаю, через сколько лет получили бы такую возможность… Я понимаю, что для клуба важен результат и отъезд легионеров не может пойти на пользу.

– Все удивлены, почему молодые хоккеисты «Салавата» не испугались опытных соперников в плей-офф. В чем секрет?

– Просто понимали, что в такой ситуации результат может быть любой. Здесь может выйти и забить любой. Вот Сергей Варлов из «Тороса» не забивал в регулярном чемпионате, а в плей-офф вышел и пять положил. В такие ответственные моменты ты понимаешь, что результат зависит от каждого, в том числе и от тебя. Мы вышли заряженные на лед и просто играли в хоккей. У нас была уверенность, которая передавалась от партнеров. Гриша Панин настраивал нас, как капитан. Тренеры говорили: «Не бойтесь играть в хоккей, делайте это с удовольствием». Это дало нам еще больше уверенности. Мы выходили получать удовольствие от игры. Все-таки идем не в шахту работать, а в хоккей играть.

– Ваше звено не просто не испугалось, а выводило соперников из равновесия. Всех удивило, как Пустозеров спровоцировал на удаления Яруллина…

– Лёша такой, небольшой провокатор (смеется). Он может с серьезным лицом что-то говорить, но на самом деле это шутка. Против него очень неприятно играть, это подкожный игрок. Он может залезть туда, куда никто не полезет. Лёша бьется в каждой смене, играет в тело, соперника это злит. А в этот момент Пустозеров ему еще и улыбается. Любой сорвется.

– А у вас какой характер?

– Я могу сорваться. У меня бывают моменты, когда меня раздражают действия игрока, появляется агрессия.

– Как в игре с «Амуром», когда вы подрались с Пивцакиным?

– Да. Я на эмоциях пошел, даже не понял, как побежал драться. Все на автомате. Я видел удар боковым зрением, Данил Аймурзин катится с шайбой, в него летит Пивцакин. Я думал, Никита попал ему в голову. Поэтому сразу бросился драться, инстинкт сработал. Мы, кстати, с Никитой были вместе на сборах и летом еще увидимся. Конфликта нет. Мы пожали руки после матча и сказали, что летом встретимся (улыбается).

– В чем секрет успешной игры молодежного звена в плей-офф?

– Я бы не стал говорить про успех. Но если взять наши взаимодействия внутри звена, то у нас изначально была сыгранность. Я играл с Пустозеровым и Пименовым в «Торосе», «Толпаре». Алексей и Артем по ходу сезона выходили на лед с Башкировым. То есть каждый знал, чего ждать от партнера. Мы понимали, договаривались, как играть. По ходу плей-офф обсуждали, что если нет возможности зайти в зону, то не надо ее вбрасывать и отдавать сопернику. Лучше развернемся, побежим назад и заново раскатимся. Всегда говорили на лавке, что делать в следующей смене. Мы понимали друг друга.

Фото: Сергей Словохотов

«ПРИ ТАКОМ РАСКЛАДЕ НЕ БЫЛО ШАНСОВ ПОЕХАТЬ НА ЧЕМПИОНАТ МИРА»

– У вас интересный путь развития в российском хоккее. Вы прошли ЮХЛ, МХЛ, ВХЛ, сейчас попали в КХЛ. Объясните, почему в 16 лет или раньше вы не рвались уехать за океан?

– В 16 лет у парней были агенты, они ездили в сборную, были на виду. У меня не было ни агента, ни поездок в национальную команду. Я просто играл в хоккей. Тренер воспитал во мне спортивный характер и говорил, что всегда нужно работать. Я все это время пахал, работал над собой. У меня даже мысли не было уехать в Северную Америку, я всегда мечтал попасть в «Салават Юлаев». Я не понимал никогда, как ребята в 13 лет уезжают в другие команды, живут в интернате, вдали от дома. Это очень тяжело.

– Год назад вы не попали на молодежный чемпионат мира, хотя ездили со сборной на Кубок Карьяла. Было обидно, когда вас отцепили от национальной команды?

– Я был рад, что туда поехали Амиров, Башкиров и Мухамадуллин. Понимал, что мне будет очень сложно попасть на чемпионат мира. Тренеры знают большинство хоккеистов с 15-16 лет. А я первый раз попал в сборную, меня только увидели. При таком раскладе практически не было шансов поехать на чемпионат мира. Я разговаривал с Игорем Николаевичем Ларионовым, ему понравилась моя игра. Мне было приятно. Дальше просто ждал решения и был готов к тому, что не поеду на МЧМ. Знал, что не потеряю время зря, будет возможность показать себя в «Торосе» и «Салавате».

– Не было панического настроения и мыслей, что вы хуже своих сверстников?

– Нет. Не взяли, что теперь делать. Карьера и жизнь не заканчиваются на этом этапе. Много примеров, которые попадали во взрослую сборную России, но не играли за молодежную. Хотелось бы, конечно, сыграть со сверстниками, но не получилось.

– У «Салавата Юлаева» очень сильное поколение хоккеистов 2001 года рождения. Многие это связывают с тем, что Уфа выиграла чемпионат России и дети ринулись в хоккейную школу. Как вы попали в хоккей?

– Я попал в детскую школу «Салавата Юлаева» до первого чемпионства команды. Расскажу интересную историю: раньше в перерывах на льду играли дети. Я выходил на свой матч два раза, когда «Салават Юлаев» выигрывал чемпионство: в 2008 и в 2011 году. Все победы видел с трибун. После этого я мечтаю поднять трофей с «Салаватом» над головой.

– Спустя 10 лет вы понимаете, что несете большую социальную значимость для детей? Ваши победы дают им мотивацию идти в спортивные школы, заниматься хоккеем…

– Да, я недавно начал это осознавать. Каждый, кто идет в хоккей, мечтает хоть что-то выиграть. Когда ты видишь победу своей команды, Кубок Гагарина, толпу фанатов, у тебя глаза горят.

Фото: Сергей Словохотов

«ПРОСИЛ АМИРОВА СКАЗАТЬ, ЧТО С НИМ»

– Вы близкие друзья с Родионом Амировым. Какие первые слова ему сказали, когда узнали о болезни?

– Если честно, я был готов к тому, что что-то идет не так. Когда он ехал второй раз на лечение, мы были в Москве. Я посмотрел на Родиона, спросил: «У тебя все нормально?». Уже понимал, что не все в порядке. Боялся загадывать. Когда все опубликовали посты про Родиона, ребята у меня спрашивали: «Это правда?». Я догадывался, но Родион мне лично ничего не говорил. Когда общались, он высказал одну фразу: «Ты скоро все узнаешь». Я просил его сказать, потому что боялся не увидеть новостей. Мы садимся с пацанами, передо мной Пустозеров и Науменков. Поднимаю голову, на меня все смотрят и спрашивают: «Это правда?». Я ответил, что официально опубликовали, значит, все так и есть. Сильно расстроился. Мы созвонились с Родионом, я его поддержал. Он понимал, что ему никак нельзя расстраиваться. Наоборот, нужен позитив. Поговорили о своем, рассказали планы на будущее. Переписывались каждый день. Постоянно на связи. После каждого матча он пишет в беседу команды, неважно, проиграли мы или выиграли. Родион говорит, что сейчас у него все хорошо.

– Что вы почувствовали, когда увидели во время матча на кубе видео с обращением Родиона Амирова?

– Я сразу начал стучать клюшкой без остановки. Это придало много эмоций, большой заряд на матч.

– Кто придумал повесить на скамейку джерси Амирова?

– Мы сами об этом думали. И тут в раздевалку заходит Ринат Рашитович Баширов. Говорит об этой идее. У всех мысли совпали, общая командная идея руководства и игроков.

Фото: Сергей Словохотов

«ТИХОНОВ РАССКАЗЫВАЕТ, КАК ТРЕНИРУЕТСЯ ДАЦЮК»

– У вас много опытных игроков в команде. С кем вы работаете отдельно из хоккеистов?

– У каждого нужно много учиться. У нас в команде обладатели Кубка Гагарина, чемпионы мира. Мы много общаемся и работаем с Виктором Тихоновым. Он поиграл со многими звездами, например с Дацюком. Виктор рассказывает истории, как они тренируются, что делают. Многое от них забрал, все передается из поколения в поколение. Мы с Алексеем Пустозеровым и Петром Хохряковым делаем упражнения, которые Витя посмотрел у Дацюка. Например, вход в зону. Тихонов говорит про менталитет мышления. Как с помощью одного слова можно отдать пас назад не глядя, и он пройдет. Как Дацюк отдавал передачи вперед через четыре клюшки. И мы спрашиваем, как это сделать? Витя говорит: «Просто с голосом». Иногда нужно просто что-то крикнуть, партнер услышит, откуда идет звук, он знает твой голос. Виктор Тихонов много деталей нам объясняет.

– Вы, как и Тихонов, универсальный нападающий. Можете сыграть в центре и на фланге. Не уходят ли у вас навыки центрфорварда, когда действуете на другой позиции?

– Нет. Я всю жизнь был крайним нападающим. За три года до выпуска меня поставили в центр. В этот момент поменялось все хоккейное мышление, мир перевернулся. Ты должен помочь защитнику, подстраховать, продумать, какую позицию занять заранее. Я раньше хоккей смотрел и наблюдал за крайними нападающими. Потом посмотрел за центрами, и для меня хоккей стал еще интереснее. Мне всегда нравится учиться чему-то новому. Навыки за это время никуда не ушли. Но появилась неуверенность со вбрасываниями. В начале сезона у меня стабильно было 50 процентов выигранных единоборств. Сейчас надломилась психология. После нескольких проигранных точек начал накачивать себя и думать, что сейчас нужно точно выиграть. На тренировках все получается, часто выигрываю, но в игре не идет. Поэтому меня поставили на край.

– Каким вы видите следующий сезон в составе «Салавата»?

– У меня есть цель: железно закрепиться в основном составе. Это одна из первых задач, самая основная. Я понимаю, что в плей-офф нам дали аванс. Случился форс-мажор. Но сейчас нам надо доказать, что руководство и тренеры не просто так дали нам этот аванс.

Фото: Сергей Словохотов

«ЛАМСА НАПОМИНАЛ МОЕГО ДЕТСКОГО ТРЕНЕРА, ТОЛЬКО КРИЧАЛ НА АНГЛИЙСКОМ»

– Каким тренером вам запомнился Томи Ламса?

– Эмоциональным, и в то же время спокойным. Он умеет грамотно поставить себя, контролировать свое внутреннее состояние. Томи многое понимает в хоккее. Он хороший специалист, с ним очень интересно работать. Каждая тренировка дает новый опыт, увеличивает твои познания в хоккее.

– Как Ламса заряжает команду в эмоциональном плане?

– Я понимаю английский язык, но не могу на нем ответить. Когда он начинает кричать, у меня поднимается настрой. Честно, я многое не понимаю, что говорит Томи в эмоциональном порыве. Мне кажется, Виктор Николаевич специально не переводил какие-то моменты. Там было много ярких слов и высказываний. (смеется). Я когда смотрел на Томи, видел своего детского тренера. Тот так же на меня кричал, только на русском языке. И от этого настрой поднимался.

– Чем Ламса отличается от остальных тренеров?

– Он не ищет виновных. Если команда проиграла, то несут ответственность все, каждый из нас. Я знаю, что многие тренеры, особенно детские, начинают кого-то одного гнобить, при всех. Хорошо, что у меня такого не было, но рассказов я слышал много. Томи не давит на игроков, он знает у кого какой психотип. И от этого Томи выстраивает общение с игроками.

– Как вы отнеслись к повышенному вниманию к себе во время плей-офф?

– Никогда такого внимания не было, это правда. Оно тебя больше мотивирует на игру. Мне помогают слова поддержки, я начинаю лучше себя чувствовать. На время плей-офф я удалил все соцсети, даже Телеграм и ВКонтакте. Чтобы не читать комментарии, статьи. Открыл их после плей-офф и увидел огромное количество сообщений с поддержкой. Было столько слов надежд. Но скажу честно, в плей-офф мы их не оправдали. Нужно готовиться к новому сезону и брать реванш.

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Одноклассники