Рустам Зарафутдинов: «Телевидение умерло? Во-первых, - нет. Во-вторых, не дождетесь» - новости Уфы и Башкирии

Гость #Интервью на ГорОбзор.ру - директор ГУП ТРК «Башкортостан» Рустам Зарафутдинов.

- Твой первый день на телевидении: чем запомнился и почему?

- Мое первое посещение телевидения закончилось полным фиаско: меня, второкурсника БашГУ, не взяли на телеканал БСТ. Я прошел кастинг ведущих в программу «Салям», но почему-то не понравился одному  из руководителей канала. Правда, особо не расстроился, так как учился на экономическом факультете и работать планировал по специальности. Но через некоторое время поступило предложение попробовать себя на муниципальном канале «Вся Уфа». Я туда пришел – юный, ничего не понимающий в журналистике и телевидении. И так получилось, что в этот же вечер провел первый выпуск новостей. Тогда не было прямых эфиров. Сначала происходила запись в студии «Всей Уфы», затем программа монтировалась и с водителем кассету отправляли на Телецентр, откуда шло само вещание.

Тот первый день на ТВ запомнился, прежде всего, людьми, моими будущими коллегами. С удивлением смотрел на то, как они работают, на каком «драйве» делают новости. Но, если честно, не думал, что это моё, что для меня это всерьёз и надолго. Прочитал свой первый в жизни выпуск новостей, а про себя подумал: «Как же круто, я вел новости на телевидении. Теперь есть что вспомнить и что рассказать в будущем своим детям». А в будущем я видел себя работником нефтяной отрасли. Так как родом я из посёлка буровиков, и папа, и дед, и родной брат – все нефтяники. Но с этим у меня в итоге не сложилось. После первого эфира был второй, а потом третий, и так уже 16 лет. Теперь мне сложно представить свою жизнь без журналистики.

- Чем отличается кресло репортера от кресла теленачальника?

- На самом деле мне сейчас очень сложно ответить, потому что по сути я уже давно не телерепортер. Вот если сейчас спросите, когда последний раз выезжал на съёмки с микрофоном и камерой – не вспомню сразу.

- Но, тем не менее, на сайте БСТ периодически появляются материалы с оперативных совещаний с правительства с подписью «Рустам Зарафутдинов».

- Да, оперативную информацию для наших сайтов и для эфира я иногда пишу. С тех же самых совещаний в правительстве.  Но это не совсем та журналистика, о которой мы сейчас говорим. Там нет настоящего журналистского драйва, когда ты едешь на место события или происшествия, напитываешься информацией и потом решаешь, как красиво её подать с точки зрения и текста, и картинки, и голоса. Потом радуешься, когда твой материал ставят первым в выпуске или огорчаешься, когда главред переносит его на другой эфир. Этого в моей работе уже нет. Потому что и до того, как у меня случился перерыв на госслужбу, я много лет по сути тоже был теленачальником, возглавляя информационную службу телеканала. Сейчас иногда возникает желание, что называется, тряхнуть стариной и съездить на полноценные телевизионные съёмки. Но, боюсь, теперь у меня получится уже хуже, чем у многих моих коллег по телеканалу.

Нужно понимать, что теленачальник – это по большому счету такой завхоз, который должен обеспечивать бесперебойный процесс производства и обеспечивать условия для работы репортеров, операторов, режиссеров, водителей – всех профильных и непрофильных служб телевидения и радио. И это совершенно другое ремесло и это совершенно особая история. Она мне тоже нравится и мне она тоже близка. По крайней мере, пять лет я изучал экономику, в том числе, и менеджмент в Башгосуниверситете. Но, тем не менее, конечно же, на нашем предприятии у руководителя в резюме и в наборе компетенций профильные вещи должны присутствовать. Сложно руководить большим масс-медиа, не понимая, как это масс-медиа работает, не понимая принципов его функционирования и не понимая суть и «религию» средств массовой информации.

- Расшифруй, пожалуйста, что ты имеешь в виду под религией СМИ?

- Это миссия, это понимание самой профессии и понимание себя в этой профессии, осознание ответственности за каждую информацию, каждое слово, которое ты произносишь в эфире или пишешь в статье.

- В данном случае, какая миссия у медиахолдинга?

- Если говорить словами, которыми обычно описывают понятие миссии компании в учебниках по менеджменту и экономике предприятий, наша миссия – информирование населения республики о жизни региона и удовлетворение потребностей в самом разном телерадиоконтенте. Если же говорить словами, которыми мы сами для себя описываем нашу миссию, то речь идёт в первую очередь о вещах неосязаемых, но так необходимых для сохранения нашего культурного и ментального кода. И БСТ, и «Курай-ТВ», и «Тамыр» как телеканалы, и наши три радиостанции – «Спутник ФМ», «Юлдаш» и «Ашкадар» - являются одним из фундаментальных факторов сохранения нашей башкирской республиканской идентичности. Это, если хотите, часть нашего местного ДНК. И поддержание этого ДНК в здоровом состоянии – и есть наша миссия.

- Твоя миссия как медиаменеджера?

- У любого менеджера – не только в сфере СМИ – миссия должна быть такой же, как и у всей команды, в целом у предприятия. А вот задачи могут быть особыми. В нашем деле – это обеспечение того, чтобы сотрудникам компании было интересно и комфортно работать, причём, работать эффективно, а зрителям и слушателям – было в результате интересно нас смотреть, слушать и читать.

- 13 марта исполнится ровно год, как тебя назначили на должность руководителя ГУП ТРК «Башкортостан». Как он прошел?

- Первый год прошел интересно. Для меня лично очень продуктивно и смею предположить, что достаточно продуктивно и для нашего холдинга: и для телевидения, и для радио, и для интернета. Интернета даже, скорее всего, в первую очередь. Потому что в компании традиционно делали акцент на развитие телевидения и радио, в этих СМИ всегда был хороший состав специалистов. Но сегодня традиционным СМИ брошен digital-вызов. Мы этот вызов приняли, и считаем собственное развитие в интернете – одним из ключевых приоритетов. Мы заметно усилили свое присутствие во внеэфирных средах, в социальных медиа, открыли новые каналы доставки нашего контента до потребителя. Возьмём, к примеру, пресловутый Инстаграм. Мы с командой поняли, что это ещё один очень хороший канал связи с нашим зрителем и слушателем. И начали активно заниматься продвижением, начали системную работу по наполнению страницы видеоконтентом. И буквально за полгода количество подписчиков удалось увеличить более чем в 3 раза. Оно, признаюсь пока ещё не очень велико - около 26 тысяч человек. Но начинали мы с 6 тысяч подписчиков.  По итогам 2017 года по динамике роста в Инстаграме телеканал БСТ оказался в лидерах среди региональных телерадиокомпаний страны. В феврале средний показатель просмотра одного ролика превысил 10 тысяч. Если говорить о классическом интернете – мы увеличили на 12 процентов посещаемость наших сайтов. Сегодня ведём работу по переходу на новую платформу bash.news – это новый информационный сайт и одновременно единый агрегатор всех наших интернет-ресурсов.

- Выбери верный вариант: история твоего назначения на БСТ - это: 1 – высокая оценка башкирским руководством твоих менеджерских талантов, 2 - протекция Рустема Самарбаева и 3 - что-то другое. 

- (смеется). Ничего, кроме улыбки и смеха вот такой вопрос у меня не вызывает. Честно. Знаете, я не впервые я слышу слово «протекция» в отношении себя. То мне якобы помогают мои друзья, то родственники. Доводилось слышать о моих влиятельных родителях из нефтянки и о родителях-чиновниках. На самом деле всю свою жизнь папа проработал на буровой мотористом-водителем, а мама - продавцом в магазине. Обычная советская семья, которой я безмерно горжусь.

Если уж прозвучало слово «протекция», то осмелюсь прокомментировать это так: протекцию мне оказали мои профессиональные качества и опыт работы в СМИ. Полагаю, руководство республики, рассматривая мою кандидатуру на эту должность, принимало во внимание в первую очередь именно это. И, разумеется, возможность работать в республике и возглавить крупнейший региональный медиахолдинг в стране я воспринимаю не как оценку каких-то моих талантов, а как оказанное мне большое доверие. И оно для меня очень ценно.

Что касается моего назначения. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что поступило предложение попробовать себя. Я его с удовольствием принял, не смотря на то, что на государственной службе мне было достаточно комфортно и интересно, были перспективы дальнейшего развития. Но все-таки свое родное - оно всегда ближе к телу. Я люблю свою республику и люблю свою профессию. У меня в своё время было большое количество вариантов уехать отсюда – и в Москву, и в Санкт-Петербург и в другие города. Была возможность даже уехать работать в Европу. Но я люблю свою малую родину. Как бы пафосно и высокопарно это не звучало, это правда. Некоторые мои друзья до сих пор недоумевают, зачем я вернулся. Но мне хочется заниматься тем делом, к которому я прикипел и делом, которое, как я считаю, является моим призванием.     

- Чему научил тебя нижегородский период жизни?  

- Многому на самом деле. Стойкости, моральной и психологической выносливости, умению выслушивать разные мнения, в том числе и принимать позиции, которые ты изначально, возможно, не разделяешь внутренне. Это если говорить про характер. Что касается вещей практических, то их, конечно, очень много. Работа в Администрации Президента России, в одном из ключевых федеральных округов – это бесценный опыт.

- Спустя год башкирские общественники пытаются оспорить законность твоего назначения, подав иск в Верховный суд Башкирии. Как ты думаешь, про что и про кого эта история на самом деле?

- Я прекрасно знаю, про что и про кого эта история. В абсолютных деталях, в конкретных фамилиях. Но не буду эту историю комментировать, хотя бы потому, что мне это не интересно. И я бы не стал использовать выражение «башкирские общественники». Да, был судебный иск. Но подан он не общественниками, а тремя конкретными физическими лицами. Двое из них мне не известны, а один человек – бывший сотрудник нашего предприятия. По моему мнению, далеко не самый эффективный работник, занимавший должность руководителя среднего уровня. Именно занимавший должность, но, к сожалению, особо не утруждая себя в этой должности трудиться и приносить пользу компании. Я был вынужден с этим человеком расстаться, в компании он уже давно не работает.

Что касается самих претензий. Во-первых, мы живём в свободном государстве, где у каждого человека есть право что-то оспаривать в суде. Во-вторых, по данному конкретному делу решение суда уже есть. Даже двух, в том числе и Верховного. И решение это не в пользу истцов. И добавить к этому нечего.

- Государственные СМИ. Согласен ли ты с тем, что сегодня есть кризис доверия аудитории к медиа и к ТВ в частности?

- Однозначно.

- Как медиахолдинг это ощущает на себе и что предпринимается?

- Для начала хочу пояснить: кризис доверия к СМИ – это повсеместное явление, это не только наша российская история. Это данность нашего времени, новый миропорядок в масс-медиа. Причина этого – безудержный рост количества самих СМИ и активное развитие соцсетей. Сегодня любой блогер, любой активный пользователь Фейсбука – сам по себе средство массовой информации. Но, к сожалению, количество ресурсов растёт с куда большей скоростью, нежели их качество. Информации стало на порядок больше. И информация эта разнородная и зачастую противоречивая. Её потребитель начинает путаться, видеть, что процветает так называемая фейк-журналистика и теряет доверие к СМИ. Абсолютно ко всем. В том числе и к серьёзным каналам.

Ещё одна проблема – это всеобщая гонка за оперативностью и эксклюзивом. И этим, действительно, грешат практически все журналисты. Сегодня в приоритете не качество информации, а скорость её подачи. И здесь кроется дьявол. Ибо постоянные информационные забеги наперегонки с твоими конкурентами совершенно логично приводят к общему снижению качества контента. Где-то недопроверил, где-то недоразузнал, где-то пренебрёг осторожностью. А это в нашей профессии – нарушение базовых принципов. Меня, как журналиста, всегда учили одному из главных правил профессии – если мама говорит, что любит тебя, обязательно проверь эту информацию как минимум у трёх источников. Но правилом этим современные журналисты всё чаще пренебрегают. Поэтому на выходе зачастую получается не информация, а дезинформация.

Рынок масс-медиа работает по тем же правилам, что и любой другой рынок. Потребителю нужно получить товар или услугу максимально быстро, удобно  и максимально дёшево. В магазинах он голосует рублём, а в нашем деле – своим вниманием, просмотрами. А мы эти просмотры в дальнейшем уже капитализируем. В итоге погоня за скоростью совершенно логично приводит к потере качества. И мы вновь возвращаемся к первому пункту – читатель или зритель начинает понимать, что получаемой ему информации нельзя доверять безоговорочно.

Как мы ощущаем кризис доверия? По тем же самым постам и комментариям в сетях, на форумах. Сомнению и критике порой подвергается даже самая проверенная, самая беспристрастная и объективная информация. Что с этим делать? Продолжать честно и профессионально трудиться. Потому что нынешняя эпоха перемен в СМИ завершится. Игры в self-made журналистику рано или поздно закончатся. А профессиональные медиа будут всегда. Мне часто по этому поводу возражают, приводя в пример проекты на Youtube, которые ведут Юрий Дудь или новоявленный видеоблогер Леонид Парфёнов. Мол, миллионы просмотров, аудитория, которая многим СМИ и не снилась, высокий индекс цитируемости. Но я всегда возражаю, ибо и Дудь, и Парфёнов – это те же самые профессиональные СМИ. Первый – главред крупнейшего спортивного портала в России, второй – основоположник отечественного телевизионного инфотейнмента. Это такое же профессиональное ТВ, только в другой, новой для телевидения интернет-среде.

Кроме того, когда мы говорим о кризисе по отношению к отрасли, нужно понимать, что речь идёт не о всеобщем отказе от СМИ. Критики нашего ремесла были всегда. Ведь, выражение «вторая древнейшая профессия» появилось далеко не вчера. Просто сегодня технологии позволяют голос несогласных услышать отчётливее. Всемирная паутина вытащила этот голос наружу, позволила выдавать критику более концентрированно. Тем не менее, опросы, в том числе, проведённые у нас в республике, говорят  о том, что традиционные государственные СМИ остаются ключевым источником информации для людей.

-  Ситуация с доверием к СМИ как-то влияет на Стратегию развития медиахолдинга?

- На нашу стратегию развития это не влияет никак. Потому что стратегия развития профессионального СМИ – это всегда доведение до твоего зрителя, слушателя и читателя только объективной информации. Да, мы тоже вынуждены сегодня принимать правила игры, которые сложились на рынке. Мы стараемся быть оперативными, ищем так называемые «эксклюзивы», но при этом отвечаем за каждое слово, сказанное в эфире. Хотя ошибки, конечно, случаются. Но это, к счастью, исключения из общего правила.

- Твои слова: Уфа, согласно исследованиям, остается самым отстраненным от телесмотрения городом в России, среди крупных городов. Что это означает и каким образом это влияет на сетку вещания холдинга?

- Это правда. Средняя ежедневная доля жителей России, которые смотрят телевизор, составляет 69%. Среди всех крупных городов России Уфа в этом списке на последнем месте с долей 61%. Но здесь есть очень важное замечание. Речь идёт о традиционном телевизоре, которое мы по-советски называем «голубым экраном», телевизионном устройстве с пультом дистанционного управления, которое продаётся в магазинах бытовой электроники и висит дома на стене или стоит на тумбе. И речь идёт только об Уфе, а вот как дела обстоят в целом по республике – таких данных нет. Но традиционно телесмотрение вне столиц всегда выше.

Что означают эти цифры? В современном мире их ценность уже не так высока. Потому что всё большее и больше людей смотрят телевизор вне обычного эфира – кабельного или спутникового. Тенденция современного ТВ – его уход в интернет, в онлайн-вещание, в другие технологические среды. Я вот, к примеру, телевизор как таковой смотрю только на работе, потому что в кабинете стоит телеприёмник. Вне работы потребляю телеэфир с помощью планшета или в смартфоне – мне так удобнее, так как я не привязан к конкретному месту. Очень люблю смотреть ночной кинозал на БСТ. И для того, чтобы не тревожить сон своей семьи, надеваю наушники, захожу на своём айпаде на bash.news и смотрю там фильмы онлайн. И уже скоро для большинства людей это станет нормой.

Очень важно понимать, что когда говорят: «телевидение умерло», «телевизор умер», во-первых, - нет. Во-вторых, - не дождетесь. Вымирает формат потребления телеконтента с помощью обычного приёмника. Эксперты прогнозируют, что смотреть телевизор с помощью интернет-приложений уже через два года будут до половины россиян. А в целом аудитория этого вида СМИ сокращаться не будет. Поэтому ответственно заявляю, что телевидение не умрет. Никогда. Оно будет менять свои формы, переходить в разные среды распространения, но сама суть ТВ - телевизионный контент, который производит профессиональная студия, - останется.

- Твои дети смотрят БСТ?

- Они одни из самых преданных зрителей не только канала БСТ, но и канала «Тамыр». Причём, началось это в Нижнем Новгороде – тоску по дому мы там активно разбавляли просмотром Башкирского спутникового телевидения. Благо, у нашего телеканала одна из самых больших в стране зон охвата – больше 4 000 городов, потенциальная аудитория – вся Россия. Старший ребёнок любит смотреть трансляции спортивных матчей на канале. На днях мы с сыновьями ходили на хоккей – на пятый матч серии плей-офф с «Авангардом». Посмотрели первый период на «Уфа-Арене», после чего старший сын предложил поехать домой, чтобы досмотреть матч по БСТ. Так и сделали.

- Какое будущее ждет национальное ТВ? 

- Национальное телевидение будет очень разным. Точнее, разнообразным, как и большое федеральное ТВ. Оно уже меняется, как и всё телевидение в целом. Потому что меняются потребности аудитории, в том числе и с точки зрения контента на национальных языках. Зритель и слушатель сегодня очень требователен. Его важно «зацепить» форматом, картинкой, музыкой. И пусть позиции наших теле- и радиоканалов традиционно безоговорочно сильны как раз с точки зрения программ на башкирском языке и языках других народов республики, нам приходится постоянно работать над тем, чтобы каждый житель Башкортостана нашёл в эфире что-то важное и интересное для себя. И порой приходится придумывать вещи, которые в сознании обывателя никак не ассоциируются с региональным каналом, да уж тем более, вещающем на национальных языках. Так, например, одним из новых проектов, который у нас открылся в прошлом телевизионном сезоне, стала программа «Дорожный патруль» на башкирском языке. Никогда не было в истории телевидения программы о дорожных происшествиях на башкирском языке. Но мы это сделали, потому что у аудитории есть запрос. У программы хорошие рейтинги.

То же самое касается и радио. В эфире канала «Юлдаш» выходит утреннее шоу, которое ведут трое молодых парней. Мы понимаем, что у радиостанции большая взрослая башкиро- и татароязычная аудитория. Но много и молодёжи. И для неё национальная радиостанция тоже должна быть интересной. Поэтому наши егетляр могут запросто в эфире спеть рэп-композицию на башкирском языке, да ещё на какую-нибудь актуальную тему дня.

 - Верно говорят, что твой любимый герой - Че Гевара, отдавший жизнь за свои патриотические чувства к Латинской Америке и идеи революции? А чем Рустам Зарафутдинов готов пожертвовать ради телевидения? 

- Нужно оговориться, что Эрнесто Гевара де ла Серна, как и любая историческая личность, персонаж неоднозначный. Я не его фанат, ибо, как говорится, «не сотвори себе кумира». Но я Че Геваре во многом симпатизирую и его портрет есть на заставке моего айпада – это правда. Почему? Потому что в этом человеке кипел дух свободы, ему всегда нужны были новые ощущения, эмоции и приключения. В этом плане, конечно, его готовность пожертвовать собой ради идеалов, которые он считает очень важными не для себя лично, а для общества, это, конечно, серьезный пример для подражания. И тот факт, что он в этой борьбе за свои идеалы погиб для многих людей в разных странах мира сделал его кумиром и своеобразной иконой. Че Гевара для меня такой человек-символ того, что если у тебя есть цель, ты должен к ней стремиться, зачастую жертвуя чем-то очень важным.

У меня в жизни периодически возникают зоны комфорта: казалось бы, все хорошо, прикрыты тылы, ты занимаешься любимым делом, у тебя все ровно. Но «все ровно» - не есть хорошо. «Ровно», если перекладывать на медицинские термины, это остановка сердца на кардиографе. Жизнь должна быть как кардиограмма – вверх-вниз, вверх-вниз. Тогда интересно, есть адреналин.

Чем я готов пожертвовать ради своей работы? Я, если честно, уже жертвую, вот уже семнадцатый год. Как обычно бывает в нашей профессии, самым ценным – временем и вниманием, которые недополучает моя семья и, в первую очередь, мои дети. 

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook