Генменеджер «Салавата Юлаева»: тема госфинансирования хоккея неоднозначна

Известный советский и российский хоккейный функционер, генеральный менеджер хоккейного клуба «Салават Юлаев» Леонид Вайсфельд в интервью Sportsdaily ответил на вопросы о госфинансировании хоккея, стоимости Кубка Гагарина и договорных матчах.

По его словам, стоимость контракта хоккеиста еще не говорит о том, что именно эту сумму игрок получит в реальности: вознаграждение зависит от выполнения всех прописанных по условиям бонусов.

— Один такой контракт мы видели по ходу позапрошлого сезона — кто-то выложил в сеть скан договора Николая Прохоркина с «Салаватом» стоимостью 110 млн рублей.

— …но тот, кто это сделал, не пояснил, что такая сумма образовывалась при условии выполнения всех прописанных бонусов.

— Хотите сказать, выполнить все было нереально?

— Да там мало кто справился бы…

— Зачем тогда прописывать?

— Мотивационный момент. Когда Николая спросили: «Какой у тебя был самый легкий бонус?»,— он ответил: «Набрать 30 очков».

— Наверное, это логично: немногие в нашей стране имеют даже гипотетическую перспективу заработать за восемь месяцев 110 млн.

— Согласен. Но эти цифры — как три волоса: если на голове, то мало, если в супе — много. Да, хоккеисты немало получают. Но если какой-то парень завтра, не дай бог, себе чего-нибудь себе сломает и не сможет дальше играть, он останется с этой сотней миллионов без работы и образования.

— Не все этот аргумент примут, так как многие за всю полноценную жизнь таких денег не увидят.

— Не спорю. Но риск потерять здоровье в хоккее гораздо выше. И эти 100 млн ему не только на жизнь, но и, возможно, на лечение. Вы вот знали о существовании пункта в договорах, согласно которому в случае смерти хоккеиста клуб должен выплатить родственникам двести процентов от стоимости договора?

— Нет.

— А это стандартный пункт контрактов всех хоккеистов КХЛ.Без него договор не зарегистрируют. В документах много белиберды. Поэтому должен присутствовать этический момент.

— А этично, на ваш взгляд, пользоваться таким объемом фактического госфинансирования при нынешнем уровне благосостояния страны и народа?

— Вопрос крайне неоднозначный. В один момент, помню, эта тема стала очень актуальной в Тольятти. Хоккеистов дармоедами называли, миллионерами. «Пусть,— говорили,— в другом месте деньги выкачивают, а ’’Ладу’’ вообще надо закрыть!»

— Жестко.

— Благо Константин Сахаров, основатель клуба, вице-президент «АвтоВАЗа», был иного мнения. «За счет денег, которые идут на хоккей, можно, конечно, поднять зарплату рабочим,— рассуждал он,— но поднимется она незначительно — рублей на 10. А без хоккея, главного увлечения горожан, людям будет нечем себя занять после работы. А раз некуда сходить — начнутся алкоголизм и наркомания».

— Классическая дилемма между хлебом и зрелищем.

— В Новокузнецке были другие приоритеты — детские дома, школы, пенсионеры. На хоккей деньги выделялись по минимуму.

— Без лишнего популизма, все по делу. Имеют право.

— Но если команда постоянно проигрывает, молодежь не будет на нее ходить. А если не на хоккей, то в кабак. Так что тема госфинансирования хоккея неоднозначна. Другое дело, сколько у нас тратят на команды. Вот какой бюджет у среднего европейского клуба?

— $3-4,5 млн.

— У нас с такой суммой держаться хотя бы на среднем уровне нереально — расценки иные.

— То есть, в первую очередь, все же деньги играют за команды, а не хоккеисты?

— Бюджет клуба должен соответствовать задачам. Допустим, хозяева говорят: «Мы хотим попасть в пятерку». «Хорошо, — отвечаешь, — это будет стоить столько-то».

— Прям так четко?

— Гарантировать, конечно, нельзя — в спорте, что угодно может произойти — просто степень вероятности выше. С тремя сотнями миллионов рублей Кубок Гагарина, очевидно, не выиграть. Хотя пообещать можно, что угодно. Особенно, если человек без работы сидит. А потом как в анекдоте про старую кобылу на ипподроме будет: «Ну не шмогла я…».

— Как судье вам договорные матчи отработать предлагали? Только честно.

— А я тут причем?

— Вы — судья, «все можете».

— На самом деле, если команды договариваются, арбитр уже ни при делах. Была у меня игра — сил в душ сходить не оставалось после. А заходит администратор команды, говорит: «Мы игру «делили»».

— Договорняк?

— Да. Хотя по мне настоящая война. А вот другой случай. Играют так, что кажется ни тем, ни другим ничего не нужно. Второму клубу победа очень нужна, но выиграл первый.

— То есть, договорняк судье еще разглядеть надо?

— Такие матчи, как мне кажется, не заканчиваются счетом 6:1, 7:2. Скорее, это будет 4:3, 2:1. Но самое страшное для судей, когда команды договорились, но боятся спалиться. Что они начинают делать?

— Удаляться?

— Причем — в наглую. После матча их спрашивают: «Как вы так проиграли-то?». «Да ты видел, как судья нас плавил — за все с поля гнал». То есть, арбитр еще крайним делается.

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook