Зайнетдин: «Мне было все равно, что обо мне думают, у меня была цель»

О команде

В основной команде три человека: я, продюсер – Заслуженный артист Башкирии Рустам Гиззатуллин, концертный директор, который занимается именно организацией. Еще сейчас у нас два танцора. Ну и всегда с нами наш звукорежиссер, который играет большую роль, потому что он знает наши мелодии, знает, как они должны звучать. Всего нас шесть человек.

О родителях, приучивших любовь к музыке

Каждый день я засыпал под звуки курая. Мама рассказывает, что с самого рождения папа играл мне на курае. Курай же нежный инструмент, как колыбельная. Еще мне рассказывали, что я начал рано разговаривать, ходить еще не умел, но уже пробовал распевать мелодии. Папа мечтал стать артистом, но у него не сложилось. И как только родился я - а я стал первым ребенком в семье - он хотел, чтобы я воплотил его мечту, получается так. Так что, как говорится, впитал любовь к музыке с самого детства благодаря отцу, который умеет и на курае, и на гармошке играть, и петь. Однозначно в моем случае любовь в инструментальную музыку, народную культуру – с малых лет.

Я помню, когда стал постарше, мы каждый день ставили дома концерты. Он мне играл на гармошке и учил танцевать. Я пел под курай, под гармошку. Я помню его слова, когда он учил меня танцевать: «Сильнее наступай, сильнее! Глаза выпучи, покажи дух!» Он учил меня с большим желанием. Эти слова я до сих пор помню.

О том, как рождается музыка

Мы слушаем очень много различной музыки, именно модной музыки. В машине, дома, в наушниках. Всегда рождается какая-то идея, мы собираемся на студии, понятно, что я не один, вот так начинаем придумывать. Если что-то придет, то можно и за полчаса сделать что-то хорошее и современное. Иногда сидишь долго, но ничего не получается. В любом случае, когда ты работаешь над этим, когда ты думаешь об этом, что-то получается. Это необъяснимый процесс. Невозможно объяснить, как рождается музыка.

О первых сильных впечатлениях от выступления

Первое большое выступление было, когда мне было четыре года. У нас очень большая семья – нас 74 человека. Мы выиграли конкурс «Семейная мозаика» и в 1998 году приехали в Уфу, представлять наш Мечетлинский район. Мы вообще очень хорошо выступили, потому что у нас все поют, играют. Я танцевал, там меня заметили. Заметили, пригласили на инаугурацию президента Рахимова. Я станцевал в оперном театре, Рахимов мне подарил башкирскую шапку, башкирский костюм. Помню, хвост шапки до пола доставал, потому что я был маленький. Тогда мне очень понравилось это ощущение сцены. В семь лет я научился играть на курае, участвовал в различных конкурсах. Когда мне было 10 лет, я уже понимал, что буду поступать в музыкальную гимназию. После пятого класса я поступил в гимназию-интернат им. Г. Альмухаметова. Меня взяли по классу тромбона. Мне все нравилось, я кайфовал, занимался музыкой, ходил на танцы, на вокал. С пятого класса я начал ездить по различным конкурсам, фестивалям. Я везде успевал, потому что у меня было большое желание.

О выборе

Я и спортом занимался: борьбой, на бокс ходил, на волейбол, на баскетбол. Везде себя пробовал. Когда я заканчивал 11-й класс, я не понимал, кто я и чего хочу. Я мог и спортсменом стать, и танцором, и военным музыкантом, и актером. Очень много было направлений, и я не понимал, кто я. Но у меня было четкое понимание, что я хочу сделать что-то свое, какое-то свое шоу. И в гимназии мы организовывали с друзьями группу, назывались тогда «Арман», играли на разных инструментах. Я решил, что человек, который должен уметь все, – это режиссер. Решил поступить в Академию искусств на режиссера. Поступил, проучился там недолго. Параллельно я пытался что-то развивать, и бизнесом занимался, мы с другом уезжали в Сочи, открывали свой офис, там что-то пробовали, рекламой занимались.

О провалах, танцах и поиске себя

Однажды, будучи студентом, чтобы заработать денег, я с другом поехал в Сочи. Мы уже представляли, что мы миллионеры. Мы жили этими идеями. Мой друг сейчас крупный бизнесмен, у него 3-4 свои компании. Эти поездки послужили для нас хорошим опытом, и не важно, что мы там провалили. Факт в том, что мы сильно выросли, жизнь нам раскрыла глаза. Я не люблю это рассказывать, но и на улице спать приходилось, много было разных неприятных моментов. Сейчас вспоминаешь и понимаешь, что вот это как раз и помогло, мы начали совсем по-другому действовать. Я приехал, закончил первый курс (учился на режиссера, - ред.) и понял, что я не хочу доучиваться. Не в том плане, что мне не интересно. Я что-то получил для себя за этот год, и я искал свою мечту. Я думал: «В академии я пять лет проучусь, получу диплом, но ничего больше я не получу». Не хотел лежать в общежитии и просто ходить на занятия. Я перевелся на заочное отделение, начал дальше искать. Поехал в деревню, обдумал, чего я хочу, понял, что я в своем шоу хочу двигаться, танцевать. Я фанател и сейчас фанатею от основателя коллектива Стерлитамакского театра танца Халиля Ишбердина. И я просто поехал в Стерлитамак и сказал, что хочу у него танцевать. Мне сказали: «Как ты будешь танцевать? Ты же не танцор, учился в музыкальном, в театральном». Я сказал, что диплом за меня не танцует, у меня есть желание. Каким-то образом они меня взяли, я начал танцевать в профессиональном коллективе, хотя пришел вообще без ничего, «ноль».

Нагрузка у танцоров большая, но у меня было очень большое желание. Мне дали три месяца испытательного срока, чтобы я научился всему. И вот такое у меня было дикое желание, что я приходил на работу на час раньше, готовился, потом у нас были репетиции, часов до 2-3. После этого я оставался еще, работал и репетировал сам. Потом шел на занятия к детям, начинал с ними все с азов. Просто вставал в один ряд с детьми и начинал с нуля.

На самом деле, очень хорошо отреагировали, потому что им понравилось, что у меня есть желание. Мне было все равно, что обо мне думают, у меня была цель. Потом я договорился с педагогами некоторыми, занимался индивидуально. Таким образом, за три месяца я встал в один строй с танцорами. Они до сих пор вспоминают и удивляются, говорят, что пришел я как дерево, никакой вообще, а через год уже солировал. Меня начали уважать. Это был очень большой опыт. Когда я увольнялся из театра танца, меня никто не понимал. Смотрите, когда я туда шел, мне говорили: «Куда ты идешь, какой из тебя танцор?». А когда я увольнялся, мне говорили: «Ты же крутой танцор, почему ты уходишь?». Я ничего не говорил, потому что я не знал, куда иду. Да, приглашали в другие коллективы, но я искал что-то свое. И вот тогда я познакомился с Рустамом Гиззатуллиным.

О сотрудничестве с Рустамом Гиззатуллиным

Рустам Гиззатуллин – тот человек, который поверил в меня и поддержал мои идеи. Мы просто сели и начали придумывать. Я взял в руки кубыс и начал играть ритмы разные. Он сказал: «А если на это наложить бит современный?». Так первый трек мы написали. Получилось что-то новое, на самом деле, мы сами такого не слышали. Мы отправили на сведение в Москву, чтобы хороший звук нам сделали. Буквально за неделю мы три-четыре композиции написали. Как раз те композиции, которые я играл на первом своем маленьком концерте. Мы начали думать, может, серьезно на это посмотреть? Решили придумать название. Загир Зайнетдинов – не понятно, как объявят. Хотелось придумать что-то такое, чтобы было связано с Башкирией и со мной. Зайнетдин – имя прапрадедушки. Есть что-то этническое. На английском написали – вроде бы хорошо.

Сняли проморолик, начали отправлять по организациям, нас пригласили в Алтай на выступление. Приехали, там был огромный фестиваль, стадион. Я выхожу на сцену, играю свой первый трек и вижу, как народ подходит, меня окружают журналисты, фотографы, я в шоке от такого ажиотажа. Все подставляют микрофоны: «Кто ты, откуда ты?». Я не был к этому готов, не знал, что говорить. Вот это и было понимание того, что мы в правильном направлении двигаемся. Люди отреагировали так, просто послушав один трек. Автографы начали просить, фотографироваться.

О национальной музыке

- Я начал понимать, что молодежь все равно возвращается к корням. Они возвращаются к прошлому, задумываются, кто они, откуда они, почему. Сейчас такое время – что-то стирается, но многие все равно возвращаются и многим интересно. Очень много таких моментов было, что после выступления ко мне подходили даже со слезами. Многие говорят: «Круто, мы слушаем и понимаем, что это – наше, идет дрожь по телу». Да, если разбираться, очень немного таких коллективов, которые представляют именно национальную музыку. Много тех, кто учится на кураистов и тому подобное, но успешные проекты на пальцах можно пересчитать.

Об оценке папы

Скорее, да. Он много не говорит, но он доволен. Хочу сказать, что для меня это только начало большого пути.

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook