Актриса проекта «TheТЕАТР» Тамара Адамова: «Искусство никому ничего не должно»

В последнее время популярность частных театров растет, как и внимание к проекту «TheТЕАТР». Корр. ГорОбзор.ру пообщалась с актрисой театра Тамарой Адамовой, чтобы ближе познакомиться с андеграунт-искусством и узнать, уживутся ли классические и частные театры в одном мире искусства. 

- Тамара, любовь к театру у вас появилась с детства или после поступления на театральный факультет? Почему вы решили поступать только в 21 год, когда в этом возрасте молодые люди уже заканчивают ВУЗы?

- К театру любовь была давно, но поступление в театральный вуз было случайностью. Я закончила 9 классов и получила образование в строительном техникуме на специальности бухгалтер-юрист, можно сказать, это было для мамы. Я всегда любила петь, поэтому после техникума пошла поступать в Уфимское училище искусств на эстрадно-джазовое отделение. Как оказалось, у меня было несмыкание в верхнем регистре и преподаватели сказали, что учеба на эстрадно-джазовом будет меня калечить и они предложили мне поступить на театральный факультет. Для меня это было сюрпризом, не знала, что в Уфе есть театральный факультет. В общем, я пошла пробоваться. Там было два набора: на режиссуру и на актера театра кукол. Первый тур был общим для всех и мне сказали, что в 21 год лучше поступать на режиссуру, так как для актрисы поступление в таком возрасте – это как запрыгнуть в последний вагончик (Смеется). Так как в режиссуре я совсем ничего не понимаю, мне пришлось гнуть свою линию, и я все же поступила на актрису театра кукол.

Фото Полина Марчева 

- На сцене вы предстаете в разных образах. Играли ли вы когда-нибудь себя?

- Все мои персонажи похожи на меня, потому что в каждой роли я исхожу из своей индивидуальности.

- Были роли, в которых вы чувствовали себя очень некомфортно? Как справлялись с этим?

- Есть такие роли, которые действуют на сопротивление. Чтобы актер рос, нужно прыгнуть выше своей головы и выйти из зоны комфорта. Были такие роли и в самом начале моего пути, в театральном институте, и потом. Все равно актер растет на своей индивидуальности, в своей органике. Нельзя выключить себя полностью. Сейчас другое время и в первую очередь актер важен как индивидуальность, поэтому все равно в каждой роли ты исходишь из себя. Первый этап знакомства с героем, которого ты должен играть всегда некомфортен, даже если эта роль в твоей органики, все равно некомфортно. Со временем ты, конечно, вживаешься в роли, и у меня не было такого, чтобы я хваталась за голову, не зная, как сыграть персонажа.

- Расскажите о своем первом опыте, когда вы почувствовали это внутреннее сопротивление?

- Это было еще в институте, когда я работала над ролью Саши Савельева в спектакле «Похороните меня за плинтусом». Я играла там мальчика, а мне уже на тот момента было 25 лет. Половину спектакля я проходила на корточках, потому что мой партнер была ниже меня ростом. Кстати, эта роль тоже досталась мне случайно, я просто проходила мимо, когда выяснилось, что актер не пришел на первую репетицию.

Вообще детей играть очень сложно, когда приступаешь к таким ролям, сразу получаются какие-то душевнобольные люди, но только не ребенок. Сложно было найти в себе это детское восприятие. Но спектакль делался в большой любви, так что все сложилось.

Фото Светлана Гилева

При подготовке к любой роли самое трудное – это начало. Но лично я всегда исхожу из своей индивидуальности, никогда не беру что-то из головы и не копирую образы похожих на персонажа людей. Были роли, когда заимствовалась речевая особенность. Это был спектакль «Рыдания» - первый в рамках проекта «TheТЕАТР». Его поставила Алсу Галина. В этом спектакле все три роли играла я. Я играла маму, дочку и бабушку, и чтобы они друг от друга как-то отличались мы придумали голосовую и ритмическую зарисовку. Девочка, например, у меня говорила в очень быстром темпе. Как-то я ехала в автобусе и услышала, как две молодые девочки, две подружки, друг с другом разговаривают. Там невозможно было ничего понять кроме сленга, это был очень быстрый темпоритм речи. Я сняла эту речевую особенность и таким образом подобрала ключ к персонажу.

- Есть ли у вас свой ритуал перед выходом на сцену? Или общий ритуал для всех актеров?

- Есть и общий и индивидуальные ритуалы. У каждого спектакля есть свой собственный ритуал, который каждый актер сам себе придумывает, чтобы быстрее войти в роль. Например, перед спектаклем «Пьяные», который ставился по пьесе Ивана Вырыпаев я просто уединяюсь и молчу. Хожу по площадке, чтобы ее чувствовать, сажусь на те места, где у меня есть мезансцена.

Но есть и общий ритуал, когда актеры берутся за руки, а режиссер говорит какие-то напутственные слова и после этого я всегда говорю такую фразу: «Искусство с нами, Бог за нас». Такие ритуалы помогают настроится на контакт с партнером и на сам спектакль перед выходом на сцену. В конечном итоге все сводится к тому, что режиссер говорит нам, что самое главное – получать кайф на сцене, иначе смысла в этой профессии нет. Если актеры стараются угодить зрителю, то постановка обречена на провал.

Фото Полина Марчева 

- В интернете о спектаклях проекта «TheТЕАТР» помимо хороших отзывов появляются и негативные. Как вы реагируете на такую критику?

- Это же классно! Любой спектакль должен вызывать реакцию. Это когда зритель сидит на спектакле и ему не хочется выпить колы, почесать за ухом, поелозить на месте, а у него есть дикое желание смотреть на это, втянуться или даже выскочить из зрительного зала, хлопнуть дверью и уйти. Если реакция – это холод и равнодушие, то лично для меня это не спектакль. Искусство никому ничего не должно. Оно заставляет забыться, задуматься о чем-то, задать себе какой-то внутренний вопрос или получить на него ответ. Но когда зритель потом подходит и говорит или пишет «я ничего там не понял» или «это было ужасно» - это и есть реакция. Нет ничего правильного или неправильного в понимании искусства. То, что ты понял или подумал – уже правильно.

- В частных театрах нередко используются нецензурные выражения. Что это: необходимость или бунтарство?

- Не то и не другое. Это современная новая драма. Попробую объяснить. Возьмем, к примеру, Антона Павловича Чехова, он ведь писал на языке, на котором говорили в те времена. Драматург пишет всегда о том, что его окружает. Тоже самое и сейчас. Мы спокойно относимся к ненормативной лексике, потому что это сегодняшний язык. Я всегда, например, составляю точный портрет о драматурге только после прочтения его пьесы. И когда приходит режиссер, говорит, что ему понравилась такая-то пьеса, мы вместе сидим и читаем ее и, если там есть нехорошее слово или их даже много, мы же не говорим, что не будем брать эту пьесу только из-за того, что там есть нецензурная лексика. Здесь важна сама история, посыл, которые несет в себе эта пьеса.

Бывают драматурги сейчас, которые уходят в графоманию, литературу. Это очень скучно. Если есть подлинная история, которая нас трогает, неважно как она написана, с матом или без мата, красиво или нет, мы обязательно за нее возьмемся и ненормативная лексика тут не при чем. У нас нет конкретной цели спровоцировать зрителя, это не наша миссия.

- Как вы считаете, откровенность, пошлость – это и есть то, чего хочет сегодняшний зритель?

- Я ни разу не видела отзывов, где зрители написали бы «это пошло». Есть спектакли, после которых люди пишут, что они слышали только мат, есть люди, которые просто встают и уходят во время спектакля. Это их выбор. Мы всегда перед спектаклями говорим, что сейчас будет звучать ненормативная лексика и если это вас оскорбляет или задевает моральные, религиозные чувства, то мы можем вернуть вам деньги за билет. За все время ни один человек, услышав эту речь перед спектаклем, еще не выходил. Он сам берет за это ответственность.

- Все-таки как вы считаете, какой он – сегодняшний зритель? И что ему нужно?

- Он разный. К нам приходят и 18-летние молодые девушки и ребята, 30-35 летние женщины и мужчины, приходили даже люди 60-ти лет. Очень разный зритель. Но знаете, принято считать, что основной потребитель театрального искусства – это женщины. Я сама так долго думала. Но уже на протяжении пяти лет мой мир рушится, потому что я очень часто вижу большое количество мужчин разного возраста на наших спектаклях. А что ему нужно? Я не знаю. К вопросу о пошлости, если зрителю она нужна, то он ее везде найдет. Как говорится, какая ты, такой и мир.

Фото Сауле Халиуллина

- Ваш проект, насколько я знаю, никем не спонсируется. Вы делаете свою работу за счет зрительских и спонсорских пожертвований. На что хватает этих денег?

- Мы хотим классного будущего для нашего проекта. Наша цель – делать что-то очень хорошее в республике, нести что-то светлое и чистое. А для этого хочется иметь хорошее техническое оснащение. Конечно, хочется большое помещение. Естественно, зрителям этого тоже хочется, и они нам помогают чем могут. Спонсоры, если вы имеете в виду какие-то большие компании, пока не нашлись, но это только пока. То, что мы получаем от зрителей нам вполне хватает для того, чтобы удовлетворить наши и их потребности. Тем не менее, мы сейчас нацелены не на поиск средств или спонсоров, а на то, чтобы подарить обществу искусство.

Хорошо, что в Уфе есть небезразличные к современному театру люди, такие как Алия Яхина, руководитель Центра драматургии и режиссуры, которая верит в наш проект, и помогает нашему театру. Также театр осуществляет совместные проекты с Центром драматургии и режиссуры РБ, например, недавно завершился конкурс новой драматургии «Ремарка», также в этом году мы организовывали школу для драматургов под названием «жЫ-шЫ».

- Видела в соцсетях, что к вам приходят молодые актеры. Сложно ли попасть к вам в основной состав? Что для этого нужно?

- Есть два варианта событий. Мы сформировались в 2013 году, это был один режиссерский курс, который выпустился из театрального факультета. Там были Алсу Галина и Руслан Абраров. Они и создали проект «TheТЕАТР». Сейчас организаторами являюсь я, Алсу Галина, Артем Самигуллин и Никита Калмыков. Выпускники института искусств, молодые драматурги и режиссеры иногда приносят нам материалы, мы их читаем и если даем добро, то режиссер приступает к постановке своего спектакля, и он подбирает себе профессиональных актеров каких он сам захочет. Мы, как организаторы, конечно же помогаем, затем выходит спектакль. Это первый путь.

Есть другой способ. У нас есть студия актерского мастерства. Каждый год проходит набор всех желающих в группу от 18 лет и старше. К нам приходят и молодые, и немолодые ребята и мы учим их тому, чему сами научились в институте, на форумах и мастер-классах. В конце этого курса мы с ребятами делам либо эскиз спектакля, либо ставим полноценный спектакль. Например, в спектакле «Пьяные» участвует весомое количество наших студийцев.

- Есть ли в Уфе еще какие-нибудь частные проекты, которые интересуют вас как зрителя и как актрису?

- Есть такой проект De Bufo. Его создала мой партнер по спектаклю «Бежать» Анастасия Гайнанова. Это театр мимов, это клоунада. Мимы не говорят. У них очень много классных спектаклей, например, «Лыба», «Клюква». Еще они сделали спектакль по пьесе уральского драматурга Екатерины Гузёма «Хулливуд» и там мимы впервые заговорили. В нем даже я приняла участие.

Вообще, сейчас Уфа просто кишит творчеством. У нас проходил конкурс новой драматургии «Ремарка», где многие театральные коллективы делали читки и на самом деле там было много молодых и талантливых режиссеров, которые, я думаю, еще заявят о себе в будущем. 

Фото Светлана Гилева

- Как вы считаете, будущее за частными ил классическими театрами?

- Понимаете, это просто два разных мира. Они всегда будут существовать. Даже если мир будет населен роботами, театр все равно не умрет. У человека всегда должен быть выбор и это хорошо, что есть из чего выбрать.

- Вы ведете страничку в социальной сети Инстаграмм. Ваш профиль можно назвать провокационным. Это настоящая вы или очередной способ бросить вызов обществу?

- Я везде настоящая. Просто у человека может быть много способов проявить себя. Я думаю, что люди очень многогранны и нет однозначных людей. Так вот страничка в Инстаграмм – это еще одно проявление меня.

- Помимо театра вы снимались фильмах «Из Уфы с любовью» и «Мертвым повезло». Расскажите о своем опыте. Если бы вам предложили бросить театр ради кино, вы бы согласились?

- Этого бы никто не сделал. Режиссеры всегда понимают, что театр – это та вещь, которая позволяет актеру держать себя в форме, хотя это два таких полярных мира. В кино ты можешь одну минуту снимать до бесконечности. Это очень скучный и трудоемкий процесс. В театре существует много разных форм существования, а в кино, как правило, это полная аутентичность персонажу. В кино нужно жить, ведь тебе нужно быть предельно естественной в кадре, а это очень сложно.

 

Дорогие читатели! Приглашаем Вас присоединиться к обсуждению новости в наших группах в социальных сетях - ВК и Facebook